Обеспечение исполнения обязательства: прощание с мифом

Ю. ПОПОВ

Центр коммерческого права

Частью первой ст.546 Гражданского кодекса Украины (далее - ГКУ) к видам обеспечения исполнения обязательства отнесены неустойка, поручительство, гарантия, залог, удержание, задаток. Несколько более короткий перечень видов обеспечения исполнения обязательства содержался в ст.178 Гражданского кодекса УССР (далее - ГК УССР), а еще раньше - в ст.1554 Свода законов гражданских (т.Х Свода законов Российской империи). Сейчас положения относительно обеспечения исполнения обязательства выделены в главу 49 ГКУ "Обеспечение исполнения обязательства", а подход к видам обеспечения как к составным отдельного правового института является общепринятым. Между тем объединение такого разнородного правового инструментария в рамках отдельного института в настоящее время не встречается, кажется, нигде, кроме законодательства и доктрины стран бывшего СССР. Это является поводом для внимательного рассмотрения указанного подхода и, возможно, его переосмысления.

Правовым институтом является группа норм, регулирующая однородные и тесно связанные отношения данного вида [1, с.128], характеризующиеся относительной автономностью [1. с.125]. Если институт охватывает определенные разновидности (подинституты), то для такого института характерно установление общих положений, регулирующих отношения всех видов в пределах института, и положений, регулирующих отношения отдельных видов только в пределах подинститутов. Это обуславливает необходимость рассмотрения общих положений об обеспечении исполнения обязательства - как тех, которые содержатся в § 1 «Общие положения об обеспечении исполнения обязательства» главы 49 ГКУ «Обеспечение исполнения обязательства» (этот параграф охватывает три статьи - 546, 547 и 548), так и тех, которые содержались в уже утративших силу законах. Такое рассмотрение нужно, прежде всего, чтобы ответить на вопрос о том, являются ли эти правила действительно необходимыми [2], а следовательно и на вопрос о том, является обеспечение исполнения обязательства правовым институтом. Получение ответов на указанные вопросы необходимо и ввиду того, что понятию «обеспечение исполнения обязательства», *119 не имеющему теперь легального определения, невозможно дать и сколько-нибудь удовлетворительного доктринального определения [2], что свидетельствует о необходимости законодательных изменений по крайней мере в части общих положений об обеспечении исполнения обязательства.

Статья 1554 Свода законов гражданских была единственной «общей» статьей в разделе втором «Об обеспечении договоров и обязательств вообще», но указанная статья лишь определяла, что договоры и обязательства могут быть «укрепляемы и обеспечиваемы» поручительством, условием неустойки, залогом имуществ недвижимих, закладом имуществ движимых. Доктрина того времени относила к обеспечениям также задаток [3, с.526], поскольку в ст.1685 Свода законов гражданских речь шла о возможности «обеспечить свое предварительное условие задатком». Регулирование, общее для всех видов обеспечения исполнения обязательства, в Своде законов гражданских отсутствовало.

ГК РСФСР 1922г. не только не содержал общего для всех видов обеспечения регулирования, но и не содержал соответствующего раздела. Положения о неустойке и задатке были размещены в главе II «Обязательства, возникающие из договоров» раздела «Обязательственное право», положения о поручительстве - в главе VIII «Поручительство» раздела «Обязательственное право», положения о залоге - в главе III «Залог имущества» раздела «Вещное право»,.

В главе 16 ГК УССР 1963г. "Обеспечение исполнения обязательства" только ст.178 могла, на первый взгляд, восприниматься как общая. Согласно указанной статье исполнение обязательства может обеспечиваться согласно закону или договору неустойкой (штрафом, пеней), залогом и поручительством, кроме того, обязательства между гражданами или с их участием могут обеспечиваться задатком, а обязательства между социалистическими организациями - гарантией. Между тем легко заметить, что общим в этой статье есть лишь отнесение к видам обеспечения исполнения обязательства неустойки, залога, поручительства, задатка и гарантии. Иными словами, ст.178 ГК УССР давала определение обеспечения исполнения обязательства, причем не через указание на существенные признаки этого понятия, а через исчерпывающий перечень его видов (хотя в названии ст.427 ГК УССР обеспечением исполнения договора пожизненного содержания назван законодательный запрет отчуждения дома приобретателем при жизни отчуждателя). При этом никакого регулирования, общего для всех этих видов, в ст.178 ГК УССР не устанавливалось.

Единственным положением ГК УССР, общим для всех видов обеспечения исполнения обязательства, было положение ч.3 ст.197 о том, что к приобретателю требования переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства. Между тем это положение было лишним, потому что из статей, устанавливали регулирование в отношении отдельных видов обеспечения исполнения обязательства, усматривается, что права из обеспечения принадлежат кредитору по основному обязательству. Например, согласно ч.1 ст.179 ГК УССР неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Следовательно, в случае замены первоначального кредитора соответствующие права будут принадлежать новому кредитору, поскольку первоначальный кредитор уже не будет кредитором. Вывод о ненужности ч.3 ст.197 ГК УССР подтверждается и тем, что ГК УССР не содержал обще- *120 го правила о переходе обязанностей из обеспечения от первоначального к новому должнику в случае перевода долга, поскольку такое правило также автоматически следует из регулирования относительно неустойки и задатка. Таким образом, для установления надлежащего регулирования относительно обеспечения в случае перемены лиц в обязательстве достаточно было правила ч.3 ст.201 ГК УССР: поручительство и установленный третьим лицом залог прекращаются с переводом долга, если поручитель или залогодатель не изъявил согласия отвечать за нового должника. Следует отметить, что как раз такой подход использован в действующем ГКУ: ч.1 ст.523 ГКУ содержит правила, аналогичные правилам ч.3 ст.201 ГК УССР, но не содержит правил, аналогичных правилам ч.3 ст.197 ГК УССР ( при этом в ст.514 ГКУ сформулировано общее правило о переходе к новому кредитору прав первоначального кредитора).

Итак, ГК УССР не содержал никаких норм, общих для всех видов обеспечения исполнения обязательства, которые были бы необходимы для регулирования (отсюда, кстати, вытекает и отсутствие необходимости в установке легального определения понятия "обеспечение исполнения обязательства"). Иными словами, если бы из ГК УССР были бы исключены ч.3 ст.197 и ст.178, а специальные правила ст.178 относительно задатка и гарантии были бы перенесены в ст.ст.195 и 196, касающиеся этих институтов, то это никак не повлияло бы на регулирование, устанавленное ГК УССР.

Таким образом, наличие в ГК УССР общих положений об обеспечении исполнения обязательства, легального определения этого понятия, является ничем иным, как нарушением принципа законодательной экономии [4, с.28]. Впрочем, следует отметить, что таких нарушений в ГК УССР было немного.

Отсутствие в ГК УССР общих норм относительно обеспечения исполнения обязательства, которые были бы необходимы для регулирования, и автономность совокупностей норм, устанавливающих исчерпывающее регулирование по каждому из видов обеспечения исполнения обязательства (за исключением ст.196 ГК УССР, предусматривавшей применение к гарантии отдельных правил о поручительстве) свидетельствуют о том, что каждый из этих видов представляет собой отдельный правовой институт. Лишь поручительство и гарантия, которые по ГК УССР были очень близкими, могли считаться образующими один (тоже отдельный) правовой институт. Что касается "института" обеспечения исполнения обязательства, то он на самом деле представляет собой эклектичное сочетание разнородных правовых институтов, а следовательно, вопреки устоявшемуся представлению, не может считаться правовым институтом.

Из изложенного следует, что при разработке нового ГКУ следовало бы отказаться как от общих положений об обеспечении исполнения обязательства, так и от объединения соответствующих правовых институтов в одной главе. К сожалению, новеллы ГК Украины такому подходу не соответствуют.

Прежде всего это касается неисключительности перечня видов обеспечения исполнения обязательства, приведенного в ч.1 ст.546 ГКУ: согласно ч.2 ст.546 ГКУ договором или законом могут быть установлены другие виды обеспечения исполнения обязательства. Между тем правила о неустойке, поручительстве, залоге, удержании и задатке регулируют отношения из нарушения обязательства, т.е. устанавливаются на случай неправомерного поведения должника. Даже в абзаце втором ст.560 ГКУ «Понятие гарантии» сказано, что гарант отвечает перед кредитором за нарушение обязательства *121 должником, хотя в действительности гарантия устанавливается не на случай такого нарушения (подробнее об этом сказано ниже). Из этого можно сделать вывод, что по действующему ГКУ стороны могут установить договором определенные «виды обеспечения исполнения обязательства», которые устанавливают не предусмотренные законом последствия нарушения обязательства. Это впечатление усиливается содержанием ст.611 ГКУ «Правовые последствия нарушения обязательства», где сказано, что в случае нарушения обязательства наступают правовые последствия, установленные договором или законом. Такой подход в действующем ГКУ представляется ошибочным, так как последствия неправомерного поведения по общему правилу должны устанавливаться законом, а усмотрение сторон относительно таких последствий может допускаться лишь в порядке исключения в случаях и пределах, установленных разрешительными нормами [5, с.133]. Поэтому положение ч.2 ст.546 ГКУ о том, что другие виды обеспечения исполнения обязательства могут быть установлены не только законом, но и договором, является концептуально ошибочным.

Статьей 547 ГКУ установлена обязательная письменная форма сделки по обеспечению исполнения обязательства и ничтожность такой сделки, совершенной с несоблюдением письменной формы. Хотя это правило и имеет вид общего для всех видов обеспечения исполнения обязательства, в действительности оно таковым не является. Легко заметить, что правило о форме сделки не распространяется на удержание, поскольку право удержания возникает не из сделки, а из закона [6, с.179] (точнее, из предусмотренного законом юридического состава [7, с.395]).

Кроме того неоправданным является распространение указанных правил ст.547 ГКУ на задаток. Действительно, согласно ч.1 ст.570 ГКУ, задаток выдается, в частности, в подтверждение обязательства. Требование об обязательной письменной форме сделки об обеспечении исполнения обязательства лишает задаток такой функции. Если основной договор совершается в письменной форме, то в подтверждении обязательства нет необходимости. В случае же, когда основной договор совершается в устной форме, а договор о задатке - в письменной, подтверждением обязательства будет заключение договора о задатке, а не выдача задатка. Между тем функция подтверждения обязательства путем выдачи задатка еще с римских времен [8, с.580] очень важна как раз для заключения обоих этих договоров в устной форме, как раз в этом случае такая выдача имеет значение знака (доказательства) заключения договора [9, с.321], [10, с.380]. Новелла ГКУ привела к тому, что стороны мелких бытовых сделок, которые не составляют никаких письменных документов, лишены возможности устанавливать обеспечение. Поэтому с мнением о том, что отсутствие требования об обязательной письменной форме договора о задатке было недостатком ГК УССР, а в действующем ГКУ устранен пробел [11, с.453-454], согласиться нельзя.

Таким образом, ст.547 ГКУ является лишней. Эту статью следует исключить, а правила об обязательной письменной форме сделки, несоблюдение которой влечет ничтожность сделки, установить только для неустойки, поручительства, гарантии и залога (за исключением заклада).

В части первой ст.548 ГКУ сказано, что исполнение обязательства (основного обязательства) обеспечивается, если это установлено договором или законом. Эта часть является ошибочной уже потому, что гарантия возникает *122 не из договора или закона, а из односторонней сделки [7, с.395]. Кроме того, правило о том, что те или иные права и обязанности могут возникать непосредственно из закона (из предусмотренного законом юридического состава), само по себе не устанавливает регулирования, если такие случаи законом не установлены (например, для поручительства). Зато нормы закона, которые такие случаи устанавливают (например, для законной неустойки), подлежат применению независимо от того, предусмотрена возможность установления таких случаев еще и другой статьей (в частности ч.1 ст.548 ГКУ), или нет. Что касается возможности установления договором неустойки, поручительства, задатка и залога, то такая возможность следует из ч.2 ст.551, ст.554, ч.2 ст.571, ст.574 ГКУ. Следовательно, эта часть является лишней.

В ч.ч.2, 3 ст.548 ГКУ говорится, что недействительное обязательство не подлежит обеспечению; недействительность основного обязательства (требования) влечет недействительность сделки по его обеспечению, если иное не установлено настоящим Кодексом; недействительность сделки относительно обеспечения исполнения обязательства не влечет недействительности основного обязательства. В ст.562 ГКУ сказано, что обязательство гаранта перед кредитором не зависит от основного обязательства (его прекращения или недействительности), в частности и тогда, когда в гарантии содержится ссылка на основное обязательство.

Эти «положения» демонстрируют представление о том, что якобы законом можно установить случаи, когда недействительность одной сделки влечет или не влечет недействительности другой. Это представление является ошибочным, так как далеко не все может быть установлено законом. Это суждение легко доказать с помощью логического способа доказывания «от противного», который является разновидностью логического приема, известного как «доведение до абсурда». Действительно, представим себе, что, например, для связи между недействительностью основного обязательства и недействительностью сделки о неустойке можно установить произвольное правило, которое придет в голову законодателю. Теперь предположим, что законом установлено, что недействительность основного обязательства не влечет недействительности сделки о неустойке. Получаем абсурдный результат: обязательство, которое могло бы быть нарушено, отсутствует и не может возникнуть в будущем, но обязательство по уплате неустойки за такое нарушение якобы существует.

Суждения о том, что: 1) недействительность основного обязательства влечет недействительность сделки относительно неустойки, поручительства, залога, удержания, задатка, 2) что недействительность сделки относительно обеспечения любого вида из перечисленных в ч.1 ст.546 ГКУ сама по себе не влечет недействительности основного обязательства; и 3) что недействительность «основного» обязательства не влечет недействительности сделки по гарантии, являются верными. Эти суждения в несколько деформированном (благодаря наличию слов «если иное не установлено настоящим Кодексом» в ч.2 ст.548 и отсутствия уточнения «сама по себе» в ч.3 ст.548) виде изложены в ч.ч.2, 3 ст.548 ГКУ и ст.562 ГКУ. Но эти суждения не являются нормами, а являются именно суждениями, теоретическими выводами о последствиях акцессорного характера обязательств [12, с.52].

Докажем сформулированные три суждения.

Положения о неустойке, поручительстве, залоге, удержании, задатке устанавливают определенные правила на случай нарушения основного обязательства. В случае его недействительности требование креди- *123 тора не существует и не может возникнуть в будущем, поэтому и нарушения основного обязательства невозможно, а сделка (условие) об обеспечении не создает гражданско-правовых последствий, т.е. является недействительной.

Что касается суждения о том, что недействительность сделки по обеспечению сама по себе не влечет недействительности основного обязательства, то этот вывод следует из того, что последнее не зависит от сделки об обеспечении. Вместе с тем наличие почти такого же вывода в ч.3 ст.548 ГКУ может нанести вред, поскольку может вызвать представление, будто недействительность обеспечения ни в коем случае не может быть основанием для признания сделки относительно основного обязательства недействительной. Думаю, что такое толкование не будет верным. Например, если банк обязан выдать кредит под залог имущества имущественного поручителя, то недействительность сделки по залогу сама по себе не влечет недействительности кредитного договора. Вместе с тем такая недействительность может рассматриваться как обстоятельство, которое имеет существенное значение, при разрешении спора о признании кредитного договора недействительным на основании ст.229 ГКУ, поскольку перечень обстоятельств, имеющих существенное значение, приведенный в первом предложении абзаца второго ч.1 ст. 229 ГКУ (заблуждение относительно природы сделки, прав и обязанностей сторон, таких свойств и качеств вещи, которые значительно снижают ее ценность или возможность использования по целевому назначению), нельзя считать исчерпывающим [15].

Согласно ч.1 ст.565 ГКУ гарант имеет право отказаться от удовлетворения требования кредитора, если требование или приложенные к нему документы не соответствуют условиям гарантии либо если они представлены гаранту по окончании срока действия гарантии. Этот перечень является исчерпывающим. Из-за использования здесь термина «кредитор» может сложиться впечатление, будто гарант должен платить только при условии существования «основного» обязательства, в котором бенефициар является кредитором, а принципал - должником. Такое суждение, однако, опровергается ч.3 ст.565 ГКУ, в которой бенефициар назван кредитором в случае недействительности «основного» обязательства. Следовательно, гарант должен платить кредитору против определенных документов, а не в случае нарушения основного обязательства принципалом (с этого, кстати, вытекает и ошибочность ст.560 ГКУ, в которой говорится, что гарант якобы гарантирует перед кредитором исполнение принципалом своего обязанности и отвечает за нарушение обязательства должником. Действительно, с одной стороны, гарант не должен платить, если бенефициаром не представлены документы, указанные в гарантии, с другой - гарант должен платить даже при отсутствии нарушения принципалом основного обязательства, если на этом настаивает бенефициар (ч.3 ст.565 ГКУ). Иными словами, независимость гарантии от основного обязательства вытекает из содержания прав и обязанностей сторон, а положение как ч.ч.2, 3 ст.548 ГКУ, так и ст.562 ГКУ тут ни при чем.

Как видим, сформулированные выше три суждения доказаны без какого либо обращения к положениям ч.ч.2, 3 ст.548 ГКУ (впрочем, как и ст.562 ГКУ). Более того, указанные выводы (кроме, конечно, выводов относительно гарантии, поскольку она является новым институтом) задолго до разработки и принятия действующего ГКУ были хорошо известны как ученым, так и практикующим юристам, они использовались в судебной практике как во времена Российской империи [13 , с.105], так и во время действия ГК УССР *124 1963 г. [14, с.427], хотя ни Свод законов гражданских, ни ГК УССР 1963 г. не содержали таких выводов. Итак, ч.ч.2, 3 ст.548 ГКУ не создают регулирования, а потому являются лишними. Следовательно, они вообще не могут содержаться в законе. Выводам о связи между недействительностью основного обязательства и сделки по обеспечению место не в законе, а в учебниках - как это и было до вступления в силу ГКУ.

Следует подчеркнуть, что тенденция введения в закон под видом норм научных выводов, хотя бы и проверенных временем, противоречит единому назначению закона, которым является установление регулирования. Отмеченная тенденция является крайне опасной. От нее нужно решительно избавляться, иначе разработчикам законов трудно будет удержаться от соблазна одержать верх в научной дискуссии не на страницах специальных изданий, а "закрепив" в законе собственный дискуссионный вывод. Понятно, что такой подход не только наносит большой ущерб законодательству (которое и без того сегодня является далеким от совершенства), но и в действительности не может прекратить научную дискуссию, как бы того не хотелось разработчикам. Ярким примером может служить положение ст.17 Закона Украины "О выполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека", где указано, что суды применяют при рассмотрении дел, в частности, практику Суда как источник права. Вывод о том, что как практике Европейского суда по правам человека, так и практике других судов присуща правотворческая функция поддерживается сегодня многими исследователями (в том числе и автором настоящей статьи [16, с.38]), однако это суждение не является нормой, а является именно выводом, которому не место в законе.

Из изложенного следует, что весь § 1 «Общие положения об обеспечении исполнения обязательства» главы 49 ГКУ является ненужным, лишним, а местами и просто ошибочным и вредным.

Таким образом, приходим к выводу об отсутствии в действующем ГКУ общих для всех видов обеспечения исполнения обязательства норм, которые были бы действительно необходимы для установления надлежащего регулирования. Это объясняет, почему вопросам общих положений об обеспечении обязательства, как справедливо отмечает И. Пучковская [17, с.119], исследователи уделяли очень мало внимания.

Отсюда следует, что "виды обеспечения исполнения обязательства", перечисленные в ч.1 ст.546 ГК Украины (как и такие виды в ст.1554 Свода законов гражданских и в ст.178 ГК УССР), являются произвольным перечнем различных по правовым природе институтов (кроме залога и удержания, которые на самом деле образуют один институт, поскольку удержание является разновидностью залога [2]). Иными словами, обеспечение исполнения обязательства как отдельного правового института не существует.

Н. Ю. Рассказова выражает сожаление, что целостного учения об обеспечении в отечественной цивилистике пока не создано, хотя по ее мнению есть большая потребность в таком учении [18, с.125]. По этому поводу следует заметить, что целостного учения об обеспечении не создано не только в странах бывшего СССР, но и в других странах, но там об этом и не беспокоятся, так как не имеют указанных в настоящей статье законодательных недостатков. Из изложенного выше ясно, что в создании учения об обеспечении нет никакой необходимости. Более того, такое учение невозможно создать даже при наличии большого желания, так как отсутствует соответствующий правовой институт.

Распространенность представления о существовании «института» обеспечения исполнения обязательства, попытки нормативно его закрепить и даже разработать *125 целостное учение об обеспечении свидетельствуют о наличии и распространенности юридического мифа (по Платону миф - это вымысел, получивший признание всего общества), с которым уже пора расстаться.

Введение в т.Х Свода законов Российской империи (вступившего в силу 1 января 1835 года [19, 437]) раздела второго «Об обеспечении договоров и обязательств вообще» было ошибочным. Указанная ошибка была исправлена в 1922 году в Гражданском кодексе РСФСР, который не содержал подобного раздела. Возможно, на такой подход разработчиков этого Кодекса вдохновил проект Гражданского уложения Российской империи [20], [21]. К сожалению, в Гражданских кодексах УССР и РСФСР 1963 года была восстановлена давняя ошибка отечественного законодательства, которая насчитывает уже более 170 лет. Впрочем, благодаря наличию в этих Кодексах исчерпывающего перечня видов обеспечения обязательства ошибка не имела концептуального характера, а была юридико-технической.

Итак, «программой - минимум» для законодателя должно быть исключение ч.2 ст.546 ГКУ (или хотя бы слов «Договором или»). Это приведет к тому, что концептуальная ошибка действующего ГКУ вновь превратится в юридико-техническую, какой она и была до 2004 года. «Программой -максимум» должно быть исключение главы 49 ГКУ и размещение положений об отдельных «видах обеспечения» в надлежащих местах этого Кодекса.

Использованные материалы:

1.      Явич Л.С. Общая теория права. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1976. – 287 с.

2.      Попов Ю. Поняття забезпечення виконання зобов'язання // Право України. – 2008. –  № 6. – (готується до опублікування). № 6. – С.119-124. (перевод на русский -  здесь)

3.      Мейер Д.И. Русское гражданское право. – М.: Статут, 2000. – 831 с.

4.      Иеринг Р. Юридическая техника / Пер. с нем. СПб., 1905. – 106 с.

5.      Попов Ю. Свобода договору щодо визначення наслідків неправомірної поведінки // Право України. – 2008. – № 1. – с.133-136. – Режим доступу: http://popov-yuyu.narod.ru/20_svoboda-dogovora.htm. (перевод на русский -  здесь)

6.      Сарбаш С.В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств. – М.: Статут, 2003. – 251 с.

7.      Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. – М.: Статут, 2001. – 848 с.

8.      Дождев Д.В. Римское частное право. – М.: Издательство НОРМА, 2000. – 784 с.

9.      Синайский В.И. Русское гражданское право. – М.: Статут, 2002. – 638 с.

10.  Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. – Тула: Автограф, 2001. – 720 с.

11.  Цивільне право України. Загальна частина / За ред. І.А.Бірюкова, Ю.О.Заіки. – К.: КНТ, 2006. – 480 с.

12.  Гражданское право: в 2 т. Том ІІ. Полутом 1: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А.Суханов. – М.: Издательство БЕК, 2002. – 704 с.

13.  Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Составил И.М.Тютрюмов. Книга четвертая. – М.: Статут, 2004. – 635 с.

14.  Советское гражданское право. Часть первая / Под общ. ред. В.Ф.Маслова, А.А.Пушкина. – К.: Издательское объединение «Вища школа», 1983. – 463 с.

15.  Гусак М., Данішевська В., Попов Ю. Нікчемні та оспорювані правочини: регулювання за Цивільним кодексом України // Право України. – 2008. – (готується до опублікування).

16.  Попов Ю. Суддівське правотворення на прикладі регулювання відносин щодо неукладених угод // Юридичний радник. – 2005. – № 5. – с.34-38. – Режим доступу: http://popov-yuyu.narod.ru/14_suddivske_pravotvorennya.htm

17.  Пучковська І. Щодо визначення характерних ознак і функцій видів забезпечення виконання зобов'язання // Вісник Академії правових наук. – 2006. - №4(47). – С.118 – 126.

18.  Рассказова Н.Ю. Вопросы общей теории обеспечительных обязательств // Університетські наукові записки. – 2006. - №3-4. – С. 124 - 138. – Режим доступу: http://www.univer.km.ua/visnyk/1134.pdf

19.  Пахман С.В. История кодификации гражданского права / Под редакцией и с предисловием В.А.Томсинова. – М.:  Зерцало, 2004. – 872 с.

20.  Гражданское уложение: Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения: С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной Комиссии. / Сост. А. Л. Саатчиан; Под ред. И. М. Тютрюмова. Том первый. – СПб.:Издание книжного магазина "Законоведение",1910. -1215 с.

21.  Гражданское уложение: Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения: С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной Комиссии и с приложением законопроекта об авторском праве, одобренного Государственной Думой / Сост. А. Л. Саатчиан; Под ред. И.М.Тютрюмова. Том второй. – СПб.: Издание книжного магазина "Законоведение", 1910. - 1362 с.

 

Опубліковано: Право України. – 2008. - №12. – С.118-125.

 

Вернуться на главную

 



Hosted by uCoz